1

«Материнская любовь»

- Зеленые волосы. Нет, ну ты видела. Взрослая тетка и зеленые волосы.
- Наверное, думает, что это очень красиво, - говорили между собой молодые мамочки на детской площадке. Недалеко от них действительно стояла женщина с зелеными волосами и тихонько раскачивала на качелях свою семилетнюю дочь. Девочка была одета во все розовое, как куколка. Розовое платье, розовые бантики на голове, розовые туфельки. Только носочки на ней были белыми, то ли с котиком, то ли с собачкой. Точно уже не помню. Эту женщину звали Анна, мы познакомились с ней сразу после того, как я переехала в дом на Шелепихинской набережной. Моя девяностолетняя бабушка умерла и оставила мне в наследство свою двушку на втором этаже. Анна оказалась моей соседкой по лестничной клетке. Тихая, спокойная и очень милая женщина. Всегда поздоровается, всегда улыбнется. Она одна воспитывала особенную дочь. Странно, почему таких детей называют особенными? Может быть, потому что у них в этом мире какое-то особенное предназначение. Тогда почему мы их сторонимся? Неоднократно я видела, как мамочки демонстративно уводили своих чад с площадки, стоило только там появиться особенному ребенку.
В этот раз детей никто не уводил. Мамочки лишь неодобрительно продолжили коситься на зеленые волосы Анны. «И правда, зачем она красит волосы в этот дурацкий зеленый цвет», - подумала я, проходя мимо площадки со своим старым пуделем Бубликом. Подозреваю, что та же самая мысль посетила и Бублика, потому что он, всегда вилявший хвостом при виде Анны и ее дочки, вдруг пару раз с какой-то досадой гавкнул в их сторону.
В следующий раз я встретила их в парке. Маруся, так звали дочку Анны, шла рядом с мамой, стараясь не держаться за ее руку. Периодически она задирала голову кверху, морщилась и улыбалась. Казалось, щедрые лучи солнца не слепили, а щекотали ее. На этот раз Бублик оказался более снисходительным. Он подбежал к девочке и поласкался об ее ноги, словно кот. Маруся засмеялась. Я бросила Бублику его любимый изгрызанный мячик, и он, немного помедлив, отправился его добывать. Анна рассказала, что фонд помогает им собирать средства на реабилитацию в какой-то известный столичный центр и завтра ей нужно съездить в детскую поликлинику за документами, и попросила меня посидеть с Марусей. Я согласилась.
-У меня как раз завтра выходной, - ответила я, напрочь забыв, что днем записана в парикмахерскую.
- Спасибо. А то мне Марусю совсем не с кем оставить, а брать ее с собой не хочется.
«Это вон той женщины с зелеными волосами», - вдруг послышалось за спиной. Мы обернулись. Оказалось Анна забыла на лавочке свой плащ. В этом году какой-то невероятно теплый апрель. Уже вовсю цветет черемуха, но даже она, вопреки народной примете, не накликала холодов. «И все-таки, зачем она красит волосы в этот дурацкий зеленый цвет, - опять промелькнуло у меня в голове, - ей бы отлично подошел каштановый или рыжий».
К моему большому удивлению сидеть с Марусей оказалось сплошное удовольствие. Мы попили чай с печеньем, а потом минут тридцать разглядывали солнечные блики на стене. Маруся тянулась к ним руками, пытаясь схватить в охапку, и была невероятно увлечена этим сакральным занятием. Сколько всего интересного таится в особенном мире особенного человека. Для них все вокруг – чудо, а для нас - въедливая обыденность.
Маруся увидела маму из окна и захлопала в ладоши. Анна успела не только получить вездесущие бумажки, но и купить дочери смешного плюшевого кота с большими напуганными глазами и красным носом пуговкой. Растроганная то ли этим взглядом, то ли подарком, Маруся крепко прижала кота к себе. Анна предложила мне пообедать с ними, но я отказалась. Дома ждал Бублик, я еще больше он ждал, когда мы, наконец, пойдем гулять.
В парикмахерскую я безнадежно опоздала, поэтому села за швейную машинку. Двоюродная сестра увидела в каком-то модном журнале ситцевое платье в мелкий горошек и упросила меня сшить ей такое же только без воланов. Бублик дремал, то подергиваясь, то перебирая лапами. За окном неистово щебетали птицы, словно пытаясь перекричать друг друга. В окно врывался свежий воздух, наполненный ароматом цветущих вишен. Говорят, раньше здесь были деревни. Теперь на их месте взгромоздились бетонные великаны, среди них полусухие и скрюченные деревья выглядели не иначе как посланниками из прошлого.
В следующий раз я встретила Анну с Марусей в кафе-мороженое. Я взяла свое любимое эскимо и подседа к ним за столик. Маруся доела «Клубничный восторг» (это название было написано на картонном стаканчике) и немного заскучала. В полупустом кафе было тихо, пока в дверях не появилась шумная компания подростков. Они сели прямо напротив нас и стали громко разговаривать.
- Ты чего будешь? - спросил парень с серьгой в носу рыжеволосую девушку.
- Не знаю. Колу хочу, - порывисто ответила она.
- Тебе надо волосы в такой же зеленый цвет выкрасить, - он кивнул головой на Анну, которая помогала Марусе встать из-за стола.
- А чё правда, круто будет, - поддержал его выкрашенный в блондина парниша.
- Ага, нашли дурочку, вам надо, вы и красьтесь, - отрезала рыжеволосая.
Я вышла из кафе вслед за Анной и Марусей и не выдержала. Я задала Анне вопрос, который не давал мне покоя с первой нашей встречи. Зачем, зачем она красит волосы в этот нелепый зеленый цвет? И знаете, что она мне ответила? Оказывается, она делала это ради Маруси. На особенных детей невольно обращаешь внимание. Они, как «белые вороны», сразу выделяются в безликой толпе. Маруся не исключение. На нее смотрели окружающие и своими взглядами пугали ее. Чтобы переключить их внимание, нужно было нечто еще более особенное. Например, зеленые волосы. Анна сказала, что раньше они были синие.
Вот такая она… материнская любовь.

2

Сережа

- Сережа, а ну быстро пошли! - строго крикнула воспитательница.
Вокруг нее, как утята, толпились детишки лет пяти-шести в разноцветных вязаных шарфиках. Эти шарфики для них связали прихожанки Храма Илии Пророка, который находился неподалеку от детского приюта. Видимо, так они хотели хоть немного скрасить однообразную жизнь сирот.
- Сережа, я кому говорю! - голос воспитательницы звучал настойчивее.
Сереже ничего не оставалось делать, как подчиниться. Он потупил голову и нехотя побрел к своим сверстникам. Он оказался в приюте по той же причине, по которой там оказываются многие дети. Мать нещадно пила, а в свидетельстве о рождении в графе «отец» стоял прочерк.
- И что ты там все время торчишь у этого забора, – строго, но с любовью проговорила воспитательница, поправляя на Сереже мохнатую шапку, - лучше бы с ребятами поиграл.
Но у Сережи было совсем другое увлечение. Он приметил молодую женщину, которая каждый день в одно и то же время неспешно прогуливалась с белой болонкой. Уж больно ему понравилась эта смешная кучерявая собачка. Она напоминала ему барашка из детской книжки, которую он иногда рассматривал перед сном. Недавно Сережа сделал новое открытие. Он узнал, что собачку зовут Масик. Когда хозяйка получила в подарок от супруга «плющевого» щенка, она окрестила его Марсиком, но постепенно заласканный пес превратился в Масика.
В этот раз к огромному Сережиному разочарованию Масик так и не появился.
- Наверное, у него разболелся живот, и он не пошел гулять, - подумал про себя Сережа, зачерпнув ложкой куриный суп.
Сережа был отчасти прав. Масик лежал на ветеринарном столе под капельницей и полупустым взглядом смотрел в стену. Хозяйка уже не плакала, она тихонько сидела рядом и следила, чтобы Масик не шевелился. Периодически приходила врач и проверяла все ли в порядке.
- Ну вот, еще минут пять полежите, и я вас отпущу, - сказала доктор и взглянула на часы, - вы вовремя заметили ухудшения, поэтому, думаю, что все обойдется.
- Я так испугалась, вы даже не представляете. Мы ведь после инсульта его целый год реабилитировали. И на море возим каждое лето, - воскликнула подавленная хозяйка.
- Море - это хорошо, - с какой-то тоской в голосе ответила врач и снова скрылась за белыми дверями кабинета.
Инсульт случился у пса, когда ему было всего два года и после этого его действительно каждое лето возили на море. Пара была бездетной, поэтому хозяйка беззаветно любила своего четвероногого питомца. Масик приподнял голову и тихонько заскулил.
- Не переживай, скоро поедем домой, - утешила его хозяйка и ласково погладила по голове.
На следующий день Масик вышел на прогулку, слега пошатываясь. Когда Сережа увидел его сквозь металлические прутья забора, он был рад и удивлен одновременно. Пес то останавливался, нюхая раскиданный по краям дороги снег, то неуклюже устремлялся вперед, искренне не понимая, почему он не может резвиться, как раньше.
- А что с ним случилось? - вдруг спросил Сережа, когда хозяйка практически поравнялась с ним.
- Болеет, - растерянно ответила она и взяла пса на руки.
- А можно его погладить? - не удержался мальчик.
- А тебя не заругают?
- Заругают, - вздохнул Сережа и как-то по-взрослому нахмурил брови.
Хозяйка улыбнулась. Она подошла к забору, наклонилась и Сережа, сняв варежку, радостно потрепал Масика своей теплой маленькой ручкой. Пес подозрительно покосился на него, но не зарычал.
- Сережа, ты с кем там разговариваешь? А ну быстро отойди от забора! – резко раздался голос воспитательницы. От неожиданности Сережа вздрогнул.
- Беги скорее, - проговорила хозяйка, и Сережа со всех ног устремился к площадке, на которой резвились остальные дети. Розовощекий, курносый, в шапке набекрень, с завязанным сзади цветным вязаным шарфиком, он напомнил ей мальчика из детской книжки, которую она когда-то разглядывала перед сном. Книжек ей практически никто не читал. Бабушка, которая ее воспитывала, плохо видела. Мама работала стюардессой и все время была в разъездах. Отец жил отдельно и с ними не общался.
На следующий день Масика никто не высматривал. Воспитательница не разрешила Сереже подходить к забору. Хозяйка пса не сразу нашла его глазами среди высыпавшейся на прогулку детворы. Кто-то толкнул его сзади, и он упал. Упал и даже не заплакал. Молча встал и отряхнул налипший на куртку снег. Почему этот мальчик запал ей в душу, она не понимала. Может быть, он напомнил ей о том ноющем чувстве одиночества, которое она испытала в детстве. Но все это осталось в прошлом. А впереди… А впереди, как нам кажется, целая жизнь.
Так незаметно день за днем подкралось лето, и хозяйка снова повезла Масика на море.